Б-1, Б-2, Б-3 - Геннадий Карпов
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: Б-1, Б-2, Б-3
- Автор: Геннадий Карпов
- Возрастные ограничения: (18+) Внимание! Аудиокнига может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Б-1, Б-2, Б-3
неженский нероман
Геннадий Карпов
Повествование о событиях, частично выдуманных автором, в которых действуют герои, некоторые из которых – вымышленные.
В день своего полувекового юбилея
всем пятидесятилетним пацанам
посвящаю.
Моя история ограничена рамками моей личности и вряд ли кому-то пригодится.
Харуки Мураками© Геннадий Карпов, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
* * *
Познакомились мы с ней через интернет. Женщиной она была необыкновенной.
С тех пор, как появился интернет, я вообще не представляю, как можно знакомиться с женщинами по-другому. В последние годы приличные дамы на лавочках перед подъездами не сидят. А с тех пор, как развёлся со второй женой, я вообще не представляю, как можно жить – и не знакомиться с женщинами? В каждом возрасте есть свои плюсы. Когда тебе около сорока и дети выросли, можно позволить себе то, что раньше слышал только от старших товарищей в курилке. Приходя с работы, включаешь ноутбук, и, налив кофе в кружку, начинаешь общаться. Что приятно – такое общение ни к чему не обязывает. С незнакомкой можно поговорить о таком личном, о чём вживую не расскажешь никогда и никому. Просто потому, что вживую мозг работает на другом уровне. Там нет времени обдумать вопросы и ответы. А тут – пришёл с работы. Дома – никого! Твои носки лежат там же, куда ты бросил их три дня назад. В раковине – замоченная после употребления гречневой каши тарелка. Когда же я её замочил? Раньше, чем бросил под батарею носки? Или позже? Никто твою тарелку за тебя не помыл – и это, конечно, минус, но никто не высказал недовольным тоном за грязную посуду – и это плюс. Победа разведённого мужика над силами природы. И ещё одна победа – общение на сайте знакомств. Впервые туда попав, чувствуешь себя так, словно вошёл в пустой вагон электрички. Сто мест – и все свободны! Хочется везде посидеть, полежать, всё потрогать. Но, приближаясь к пункту своего назначения, ты начинаешь понимать, что все сиденья – одинаково твёрдые. Редко от какого исходит тепло, а в основном – наоборот: ты их греешь своим мягким местом. Нередки надписи: «Тут был такой-то и тогда-то», застолбившие себе эти места на вечные времена, словно поставив тавро на круп объезженной кобылы. Поцарапанные, несвежие, занозистые лавки, которые время от времени покрываются новым лаком, чтоб выглядеть поприличнее. И вот, ты выходишь на своём полустанке в тьму и холод, а временно бывшие твоими сиденья уезжают в какую-то неизвестную даль, и на них уже разлеглись новые мужики, а от тебя в вагоне через пять минут не останется даже запаха.
От первой жены скрывать было почти нечего. Разве что пара девчонок по вызову, пока жил в квартире у родителей, а жена оставалась дома с детьми.
Первая шлюха – это маленький шаг для человечества, но огромный прыжок для примерного семьянина. Заработал немного денег помимо зарплаты, так что семейный бюджет не пострадал. Тем более, что девчонки с Трипперштрассе стоили в те времена за час не дороже трёх литров водки, а два часа с ними проводить – уже не удовольствие, а наказание. Это вроде кареты скорой помощи: больному плохо, и к нему выезжает бригада скорой сексуальной реабилитации. Из лифта выходят и строятся по росту хорошо дрессированные, только что покурившие, плохо причёсанные женщины. Все смотрят в пол или на подружку слева. На клиента – один полусекундный взгляд. Им этого достаточно. И все смеются. Никто не говорит ни слова, но всем смешно! Необыкновенные женщины работают в сфере услуг! Откуда их привёз хмурый сутенёр со шрамом через всю щёку и глазами замороженного судака? Какую юмористическую передачу им показали, прежде чем отвезти к очередному клиенту? Как проверяли на профпригодность? Вообще, женская способность смеяться, если женщин больше, чем одна, меня всегда восхищала и удивляла до глубины.
* * *
Помню случай, когда нас, двух геологов, отправили в совхоз «Восточный» помогать местному населению в тот ответственный момент, когда там планово, но резко, стало прибывать поголовье овец. То есть, в какой-то момент в стадо овец пастухи запускают баранов, и через определённое природой время к этому стаду на месяц прикрепляют пару геологов. «Небось, картошечку-то все тут уважают, когда с сольцой её намять!» – точно подметил Высоцкий. Вот и мы, геологи, помогали работникам совхоза «Восточный» во время окота. Хочешь баранину на новый год по рубль сорок за кило без очереди и талонов? Будь добёр!
Память – вещь забавная. От рыжей дамы с сайта до окота – двадцать семь лет, а всё укладывается в три строки. Мы с Тарантасычем, вторым геологом, ездили помогать пастухам на самую дальнюю кошару. Тарантасыч не пил, не курил, не матерился и не изменял жене. Зато он плавал зимой в Енисее и лазил на кедры за шишками с ловкостью орангутанга. И когда кто-то незнакомый спрашивал: «А почему вы тут кого-то кличете Тарантасычем?», то ему показывали портрет на доске почёта, и тогда незнакомый говорил: «А-а-а, ну тогда поня-а-атно!», хотя объяснить, что же ему стало понятно при виде лысого улыбчивого мужичка без шеи ростом сто шестьдесят и полным ртом железных зубов – он бы вряд ли смог.
С нами в старом «Пазике» каждое утро и каждый вечер туда и оттуда ездили две деревенские девчонки. Одна – так себе, а другая – ничего так себе. Которая «так себе» занималась выниманием трупиков сдохших после родов ягнят из загонов и сниманием с них шкурок. Овца – она и есть овца. Тупое жвачное. Родила, наступила, задавила, затоптала – и дальше жуёт свою траву. Поэтому трупиков хватало. «Так себе» утром проходила по кошаре, словно доктор по палате, делая осмотр больных. Трупики доставала и складывала у входа, а живых малышей подталкивала к их вечно чавкающим матерям и то и дело кричала:
– Вот твой выблядок! Куда ты его, паскуда тупая, толкаешь! Места тебе мало?
С не переживших свою первую ночь, окоченевших и каких-то деревянных с виду ребятишек сдирали шкурки и отправляли на какой-то кожевенный завод. Трупики закапывали за забором. Меня с Тарантасычем возглавлял зоотехник нашей кошары, которого все за глаза называли Овцебыком. Он был отцом той, что «ничего себе», сожителем матери той, что поскромнее лицом, начальником над своим помощником-хакасом, и вообще главным на площади, сопоставимой с Лихтенштейном. Хакасия – огромная территория, и редкий местный бывает за её пределами. Хакас, помощник Овцебыка, всё больше молчал и занимался с утра тем, что обрезал под корень кухонным ножом хвостики выжившим ягнятам, помогал сдирать шкурки с одеревеневших, а потом что-то сыпал зверям в кормушки и вёл какой-то животноводческо-статистический журнал.
И вот как-то раз Овцебык прикололся:
– Вы как обедать захотите – у Дашки моей мясца возьмите да сварите. Свеженькое! Молоденькое!
И лицо в тот момент у него было такое… ну, обычное лицо. То есть, другого лица у него в принципе не было, и тем, какое было, он пользовался не очень разнообразно.
Овцебыком работать – это не юмористом ваньку валять на корпоративе перед столичными снобами. Тут чтобы прожить, не лицом надо кривляться и ерунду болтать, а тяжело работать изо дня в день от рождения до смерти. Потому и шутки у Овцебыка были тяжёлые, как его жизнь. Он не видел другой жизни. Не слышал других шуток. Возможно, это была его единственная шутка. А, возможно, он и не думал шутить, потому как попытка начать шутить после пятидесяти лет работы овцебыком крайне опасна. Можно спровоцировать недопонимание и прослыть на всю деревню. Ведь никто не станет начинать курить в пятьдесят лет! Так же и шутить. Поэтому, когда Овцебык пошевелил своей нижней челюстью, и вслед за этим я услыхал из-под его усов предложение пообедать свежим мясом час назад окоченевшей овечки, то не засмеялся, а задумался. В такие моменты негр в голливудском боевике говорит: «Дай подумать!», а главный герой любого из романов Мураками закуривает дешёвую сигарету от дорогой зажигалки, после чего следует подробное описание клубов дыма, устремляющихся под потолок кафе в районе Сайонара. Мне не так повезло по жизни: я не курил, а как уже сказано выше, вживую умею общаться не так красиво, как в чате. А поскольку в те времена в Хакасии ещё были овцы, но ещё не было чата, то красиво общаться мне только предстояло научиться. Я просто замолчал, уставившись на стол. На столе, за которым обедал Овцебык, стояла открытая банка тушёной свинины и кастрюля варёной картошки. Порезанный крупными неровными кусками лежал свежий белый хлеб. За столом сидели его дочь с подружкой, которая, возможно, тоже была его дочь. Деревня – дело тёмное. Сам стол находился в отдельном от овец помещении, что, вообще то, мало спасало от вони. Мы с Тарантасычем только что привезли в кошару полные сани сена, раструсили его по загонам, подновляя подстилку блеющим животным, накачали воды в водопойку, устали и проголодались, и вдруг нам радушно предложили сожрать любой труп на выбор. Но мы с напарником не успели даже переглянуться. Возможно, переглянувшись, мы бы поняли, что нам довелось увидеть явление природы, по редкости сопоставимое с полным солнечным затмением, и мы бы, толкнув друг друга в бок, усмехнулись и даже, возможно, через какое-то время я бы придумал остроумный ответ. Хотя, прошло четверть века, а ничего остроумного на предложение сожрать окоченевшую овцу мне в голову так и не приходит. Но тут дочь остряка выпучила глаза, выскочила из-за стола, закрыла рот ладонью и опрометью бросилась из-за стола.